Расспросив дорогу к г. Мензелинску, мы пошли по лугам на указанную деревню. Пришли, заходим к одному мужику, ночевали у него и порядили везти в с. Шереметьево, на границе Мензелинского и Чистопольского уездов, по 1 р. 10 к с человека, он запряг 2 лошади в сани, сели по три человека, поехали на г. Мензелинск, куда приехали в 11 ч.[асов] ночи и, покормив лошадей, сами покушали и отправились дальше. На 60 версте в с. Елги отдохнули лошади и мы, поехали. Подул южный ветер и пошел дождь, снег быстро согнало и дорога оголилась. Сидеть на санях невозможно, лошадям тяжело, мы шли пешком, а лошади тащили пустые сани. Прибыли в Шереметьевку часов в 12 дня, день был субботний – базар. Народ ехал домой. Остановили одного мужичка, ехавшего на долгих дрогах, привозил тес, из д. Беляхчи. Порядили его везти нас до г. Чистополя по 1 р. с человека, он усадил нас на дроги и повез к себе домой, где и ночевали. Утром рано, было совершенно темно, он запряг две телеги, на переднюю – старую лошадь, сел сам и двое наших, а на заднюю – молодую, бурую кобылу и жирную как бочка, сели мы трое. Хозяин нас предупредил, что лошадь пугливая, нужно осторожно обращаться. Правил лошадью я, ехали верст 5 лугами, дорога хорошая, а лишь выехали на большак, дорога как стекло. Передний нет-нет да и трухнет, а моя идет как барыня шагом. Я ее понукаю вожжами – нет, я соскакиваю с телеги, выдергиваю таловую хворостину – дорожныя вехи, бью ее по боку, она хоть бы хны, еще раз – она только хвостом пошевелила, я и говорю: «Вот так пугливая». До с. Сарсасы 25 верст, ехали до 1 ч.[аса] дня. Здесь я заехал к старым знакомым с 1893 г. Такалиным. Они были рады поговорить, где и как я жил. Зашел в лавочку Степана Степановича Чиркова, взять чаю. Я ему не сказался, а он меня не узнал, потому что у меня выросла на рыле большая черная шевелюра. После нашего отъезда, когда ему сказали про меня, он очень жалел. Выехали из Сарсас в 2 ч.[аса] дня в г. Чистополь еще 25 в.[ерст]. Только из села выехали, пошел мелкий-мелкий дождь, дальше – сильнее, еще дальше – еще сильнее, а потом разразился ливень. Мы шли пеша, а лошади едва тащили пустые телеги. Поравнявшись с селом Змеево, возчик стал просить нас отпустить его, где он заедет в Змеево, к знакомому ночевать. Мы махнули рукой, сами пошли прямо через овраг к городу. Взошли в город, дождь перестал и смеркалось. Я прошел к дяде Глебу, служившему у Маклакова А.Н. – кучером. Дядя был рад моему приходу, сейчас пошли в трактир, где выпили, закусили и ночевал у него на кухне. Утром опохмелились, я пошел в лавку к Житкову. Купил себе серебряный крест за 65 к. и отправился пешком домой. 33 в.[ерсты] до с. Иванаева шел большаком, ничего, грязи мало видел, а еще 18 в.[ерст] идти полями я не решился, зашел к Петру Баширову, попросил его довезти меня, он сходил на озимые за лошадью, запряг – поехали. Ехать пришлось шагом, дорога была местами грязь, местом – снег, а местом сухо. Домой прибыл часов в 8-м. В дому была одна моя дорогая милая страдалица мама. Увидав меня сначала не узнала, а потом бросилась на шею, заплакала от радости и стала целовать.