В Чите нас сняли и поместили в лазарет Ярославского Красного креста. Я помещен был в маленькую комнату – только 2 койки и мне в кампанию положили Николая Ивановича Зверева, завхоз 41 подвижного госпиталя, а на воле был зав. Калужским земским складом сельскохозяйственных орудий. Прекрасный господин. С ним было очень весело, всегда разговоры на разныя темы, а чуть уныние, он предлагает: «Г-н Ч…..в, как бы достать выпить?». Я на такую комбинацию находчив, выхожу на двор, к забору, благо забор со двора был не высок, а с улицы высоко, т.к. был косогор, встану у забора, будто бы смотрю на улицу, и как идет кто мимо человек попроще на вид, остановишь его и попросишь дойти до казенки, на укос лазарета сажень 30-40, взять 1 б.[утылку] водки, дашь денег и человек идет, купит и отдает. Я ее в рукав халата и в палату. Осторожненько откроешь, чтобы не сломать пробку, по полстакану выпьем, и бутылку под подушку, лежим себе, балякаем. Придет сестра, славная такая, из г. Вильно, полька-учительница. Спросит о здоровии, у нас обоих был ревматизм ног. Посидит около нас, предложит что-либо к чаю, лимон или конфет. Я ей однажды на предложение конфет сказал: «Только, сестрица, шоколадных – не надо», а она наоборот, пошла и несет коробку шоколадных конфет. Как она поняла мое отвержение, думаю – двусмысленно. Но что-либо допустить к ней нелегального, не знаю, как думал мой партнер, а я не имел в мыслях. Я вообще хорошеньких лучше щадил и жалел, не подрывая ея будущего счастия, а кроме того я уже был отец двоих детей.
     Недели две мы тут полежали, получилось распоряжение приготовить места для раненых. Нас предупредили об эвакуации в Россию.