31 января 1909 г. часа в 4 дня иду в магазин Е.Н. Остерман, спросил Ивана Васильевича Степанова, уже покойнаго, уходит ли Сергей Петрович Глушков, он сказал – да. Я тогда иду к хозяину в кабинет, поздоровались, я спросил, что можно ли занять место Глушкова, он спросил, знаю ли я стекольное дело. Я ответил, что в стекла смотрят, но у вас имеются старые и новые счета, прейскуранты: заводской и свой, мне больше ничего не надо. Он спрашивает где я служил. Я сказал: «У Юшкова, а сейчас у Бабикова». Он говорит, что «Я больше не могу положить оклад, как 50 рублей и 5% с прибыли». Я ему говорю: «5% будут для меня кнут, они будут меня подгонять». На этом решили – «Тогда завтра начинайте принимать». День был воскресение, принимаю, 2-го Сретение Господне, магазины не торгуют, принимаю, а вечером иду к Бабикову и заявляю, что я больше на службу не выйду. Бабиков от кого-то узнал, говорит: «Да, собственно говоря, изволите ли видеть, я слышал, ну да сейчас торговля тихая, а Саша освободился, он будет сам вести книги, да Вы там брали вперед 10 руб., надо бы их возвратить». Ну, так ладно. Я его поблагодарил и пошел. 3-го числа приемку окончил, стал писать ведомость приемки, а Глушков – сдачи. Переписали, пошли к хозяину – подали. Я вступил в права зав. складом. Первое что: я нашел старый архив и стал проверять, когда какой размер получен, чтобы его правильно расценить. Если стекло получено в прошлых годах, 1-2-3 года, то я на него начислял 6 %% годовых на каждый год. Таким образом, его стоимость будет дороже, а при продаже меньше получается пользы. Были стекла Севернаго завода 37х11, стояли лет 15, ну какой от них барыш. Я себе заказал карманную книжку у переплетчика Аркадия Севастьяновича Филиппова. Сплел: прейскурант зеркального и бемского стекла и большое количество гладкой в мелкую клетку бумаги. Переписал все наличные списки в эту книжку со своей натуральной расценкой и носил ее всегда в кармане. Куда иду делать предложение о вставке, я заранее осмотрю работу. Делал так. Иду в праздник, когда на работе никого нет, стараюсь увидать дворника, узнаю у него фамилии подрядчиков и с которым у них хозяин ведет совет. Для этого даю дворнику полтину на бутылку, он кланяется – «Спасибо барин», а ему тоже спасибо, что мне открыл дорогу. Сказанную фамилию подрядчика я нахожу наиболее в гостинице Иванова, дом Щербакова, угол Гостинодворской и Б.[ольшой] Проломной улиц. Захожу в те часы, когда они туда собираются попить чайку со сливками, увижу, что сидят в кампании – не тревожу их степенство, а прошу бутылку пива, до чаю я не охотник был. Сяду в сторонке и жду, когда будут браться за шапки, выходят. Я подзываю желаемое лицо, прошу садиться, он сядет. Я ему предложу закусить. Получив согласие, мы переходим в особый кабинет. Заказываю графинчик и хорошей с буфета, а то с кухни, закуски. За этой процедурой я ему говорю смело, чтобы он поддержал мое предложение на вставку стекла. Таким способом не боялся конкурентов. Как н-[аследнико]в Пашкова и Батурина – преемник Хохрякова, они в этом 1909 году торговали 25 и 24 тысячи, а я только взялся за стекло, торговал 38800 руб. из этой суммы вычел: склады 800 р., вставку стекол, развозку стекла, права мои и кассирам, жалование мне 600 р., кассирам 130 р. и рабочаго 300 р. и осталось чистой пользы 9089 руб., с которой я получил %% 454-45 к., а мне их касса выдала в 2 приема: 150 и 304-45, которыя положил на книжку. За время работы 2 ½ года у меня лежало сбережений 2780 рублей.
     Во втором году я отчеты не делал, год был хуже, вообще и я не нуждался %%-м, а имел источник доходов. Торговал алмазами на комиссии от Московскаго мастера Фрола Сергеевича Лобкова и работал с Московским Страховым Обществом, агент был Снеговой, мы с ним договорились так. Снеговой отдавал мне битые стекла все вообще за 10 %%, а я их ставил там, где они подходили, по прейскуранту. Выгода была хорошая. Были случаи зарабатывания по 50 р. в день. Был такой случай. Приходит ко мне столяр – татарин, он делал рамы одному богатому татарину, сырьевщику, строящему виллу на ст.[анции] Александр-чай Ряз.[анско-]Уральской ж.[елезной] д.[ороги] Говорит мне так: «Ч…..в! Будет могарыч?» - «За что?» - «Я тебе приведу хорошего покупателя, богатый человек». – «Ладно, давай». На второй день я никуда с утра не пошел, жду его. Часов в 10 идут. Хозяина посадил на стул, сам сел против его, спросил: что он желает купить. Он достал из кармана бумажку с рисунком рамы и размером стекол. Я посмотрел и спросил: «Каких стекол?» - «Миня нужна двуйную лигерный стекла». Я говорю: «Пожалуйста, стекла будут такие» - вынимаю из клетки лист двойного 1-го сорта, надел на руки рукавицы и протер стекло с обоих сторон. Стекло как воздух. Ему понравилось: «Какая цена?». Я взял прейскурант и посчитал ему в 5 раз, он не возражал. Я ему сказал, что стекла пойдут прямо с завода на ст.[анцию] Александр-Чай, а квитанцию сюда. Так все в порядке. Я написал ему счет на сумму 140 р., он дал 100 р., остальные при получении дубликата. Покупатель ушел со столяром разом, на улице они пошли по разным направлениям, один направо, другой налево. Столяр его проводил из вида, сам вернулся. Я ему дал 25 рублей. Мне осталось 115 р. себе беру 50 руб., кассирше 15 р. за товар, остается 50 р. Когда получился счет с завода, стекло стоит 46 р., барыша 8,7 % и хватит. Это стоит только написать письмо и счет, а 8% чистый барыш.
     Я производил остекление коммерческаго училища: на 5600 р. пошло товара, а чистой пользы – 2800 р. Если на какой работе нет пользы 10%, я там не работаю. Иногда брал для стекольщиков, лишь бы они не были без дела. Еще случай: строил дом богатый мужик – кулак и шулер на картах Федор Иванович Большаков. Место это он выиграл в карты у казанского квасника Дудорова, ему нужно будет стекло. Я пришел на постройку, там встретил его дворового приказчика Ивана Федоровича, поговорил с ним, чтобы он, когда потребуется стекло, пришел сказал или позвонил по телефону. Затем позвал его в бутылку, пить пиво. Бутылка – это был пивной зал Александровых, на Булочной весенней ярмарке. Действительно – бутылка, из кровельного железа, метров 10 вышиной, окрашена под цвет пивной бутылки с этикеткой. Мы зашли туда, выпили 6 бутылок. Прошло немного дней, им потребовались стекла для рам конторы и кухни. Хозяин посылает Ивана Федоровича, прицениться в стекольных магазинах, как у Батурина, Пашкова и Остерман. И.[ван] Ф.[едорович] прежде зашел к 2-м первым и взял кусочки стекла для сравнения, потом приходит ко мне, поздоровались: «Ну, в чем дело?» - мой вопрос. Он говорит: «Почем стекло одинарное бемское, такой и такой размер?». Я открываю прейскурант и говорю стоимость. «А покажите стекло». Я беру лист, показываю. И.[ван] Ф.[едорович] вынимает из кармана завернутые в бумажку кусочки стекла и прикладывает к моему, делая сравнение толщины, а я ему, показывая на кусочки, говорю: «Это Батуринские, завода Нечаева-Мальцева. Не имея собственных детей, он взял на воспитание князя Демидова, а женив его на дочери министра двора графа Воронцова-Дашкова, породнился с высшей аристократией. Юрий Степанович Нечаев-Мальцов умер 6 октября 1913 г., оставив все свое состояние дальнему родственнику, графу П.Н. Игнатьеву.), а это Пашковские». А он глядит мне в глаза и говорит: «А ты почему знаешь?». Я ему: «Как мне не знать, кто каким дерьмом торгует». Тогда он больше не стал возражать, а говорит: «Пришлите завтра вставить стекла в рамы конторы и кухни». Дом еще не был готов. Рамы хотя и были вложены в просветы, но не заделаны штукатурами. Я изредка заходил, наблюдал за готовностью и обмерил рамы, подготовил наличие стекла и подсчитал, что будет стоить окно одинарным, полуторным и двойным, пооконно и попарно, т.е. окно против окна, сверху вниз. Иду за ним под вечер. Сам Большаков на постройке, в нижнем этаже. Взошел, поздоровался и спросил: «Когда вставлять будем?». А он о цене: «Сколько будет стоить пара окон, т.е. 4 рамы, верхняго и нижняго этажа, летние рамы двойным, а зимние – одинарным». Я сказал 19-50, он: «Что дорого?» - «Товар хорош, а работа чистая». Под словом «чистая» шулера понимают, что кого обделают, для других незаметно, говорят – работает чисто. Так и я ему дал понять, что он чисто обделал Дудорова, выиграв место с постройками за 12000 руб., когда оно стоило, по меньшей мере, 35000 р. Так и я в своем деле являлся иногда невольным шулером, вместо двойных ставил полуторное, вместо последних – одинарное. Это заставляла не цель наживы, а необходимость. Придет человек, просит: «Пожалуйста, вставьте», смотришь – требуемого в наличии нет, есть одинарное, ну вляпаешь его, а заказчику не говоришь, поднимет он капризы: «А вставил?» - «Вставил, будьте спокойны». Тогда я ему предлагаю комбинацию: «Почем у вас дубовые дрова за пятерик?» - «35 р.». Я ему говорю: «Давай товар за товар: уступи дрова за 32 р., а я ступлю за окна 16-50. Идет что ли?». Он подумал: «А какое количество возьмете?» - «35 пятериков на 1120 р.». Мне пришлось ему доплачивать. Моя сумма меньше, но %% заработки больше. Я ему поставил вместо полуторнаго внизу все одинарные – открытый ящик стоял на случай, если кто поинтересовался посмотреть, что вставляют, верхний этаж вместо двойного – полуторное, а вместо полуторнаго – одинарное. Так и утерлись. Шулер на шулера нарвался. А веранду вставил: створки Севернаго завода, летом не заметно, а зимой, когда их покрыло морозом, то получился цвет зеленого лука, аж самому жутко смотреть. Ну, все сошло благополучно. Таких операций в течении 2 ½ лет работы у Остерман было очень много.