Родная моя Анечка!
Дорогуша моя, как я с тобою хочу поговорить по душам, но вот уже три месяца это никак не удается. Я говорю тебе, но не уверен, слышишь ты меня, или нет. Я хочу слушать тебя, милая, я хочу опять увидеть твой милый почерк. Пойми же одно! ТРИ МЕСЯЦА!!! Это – вечность!
Знаю, что ты не виновата в этом. Знаю, что наша обстановка виновата. В жизни нашего соединения произошли такие изменения, которые повлияли крепко на работу полевой почтовой связи. Только наша почта прикрепится куда-нибудь, а мы еще дальше укатили и т.д. Вот три месяца играем в эти прятки.
Хорошо, что успели под конец хоть одну неделю повоевать в самом логове врага, а то было бы очень обидно. Не получая ни от кого писем, мы даже не уверены в том, что получают ли наши письма в тылу наши любимые, родные и близкие или нет? Неужели и наши письма так же гуляют где-то? О, какой ужас! Говорят, что через неделю получим первую партию писем, но только каких не знаем – или они будут свеженькие, или те которые догоняют нас еще с зимы? Хоть бы быстрее прошла эта неделя. Время, как назло тянется и ползет червяком. Поневоле вспомнишь выдержку из Тургенева: «Время, дело известное, иногда летит птицей, а иногда ползет червяком; но человеку особенно хорошо бывает тогда, когда он не замечает, быстро или медленно оно проходит». Для меня время сейчас ползет медленнее червяка. Это несмотря на переворот в нашей жизни (конец войны). Объясняется это лишь только тем, что вот уже 3 месяца и притом в такой интереснейший момент жизни не имею от тебя бесценно дорогих для меня весточек.
Анечка, душечка! Знала бы ты, как я скучаю по тебе, по твоим живительным и умным речам и словам. Я теперь очень хорошо понял то беспокойство зимой, которое тобою проявлялось, не получая долгое время писем от меня. Виновата тогда была опять-таки проказница почта. Ты тогда, не зная еще подлинной причины, написала мне строгое письмо. Я же, желая доказать, что сие от меня не зависело, что я тебя люблю как никогда крепко, что только ты являешься радостью моей жизни, возможно, наговорил тебе военных грубостей. Возможно, то письмо тебе показалось нахальным. Если так, то прости меня, глупца. Я же ведь до сих пор не знаю, как ты отнеслась к этому моему письму. Я ведь до сих пор не знаю, как погостил у тебя дядя Вася, какого мнения осталась ты о нем и т.д.
Пойми же, в какой ответственный момент бесстыдница полевая почта прервала наши беседы. За эти три месяца сколько раз я перечитывал твои письма все подряд. Мы же с тобою условились написать по 100 писем каждый до конца войны. Как видишь, этот план остался невыполненным. Война-то уже кончилась!
Два скромных слова: война кончилась. Смысл и значение этих слов так велики, что все слова нашего лексикона, вместе взятые не стоят этих самых простых слов. Им равняться может только лишь одно слово, которое по своему значению равно этим двум словам. Слово это – ПОБЕДА.
Четыре года мы лелеяли ее. Четыре года ждали, четыре года воевали, не жалея ни крови, ни самой жизни, четыре года трудились как никогда, четыре года страдали, перенося всякие неимоверные трудности, четыре года ждали мечтая, строили всякие планы и даже фантазировали.
Этот Великий День настал. Он уже прошел. Мы с тобою вместе с нашим героическим народом отстояли, дожили до этого Великого Дня, до этого Великого счастья.
День Победы был бы для меня еще более счастливым днем после 10-го декабря 1942 года, но помешало одно, а именно отсутствие твоих писем по вине полевой почты. Это несколько омрачило великое счастье.
Дорогая, как провела ты этот великий день, как его встретила, какое было ликование калининцев? Ты же все это должна описать мне. Ты, наверное, уже описала мне все это, и скоро я получу это письмо.
Получила ли ты мое письмо, написанное мню в День Победы? Не обижаешься ли ты на меня за это коротенькое и сухое письмо? Не обижайся, дорогуша. В этих немногих словах я хотел передать тебе все, все.
Анечка, я буду стараться вырваться опять на работу в школе. Какой твой совет будет? Учти, твой совет для меня будет решающим для моей жизни. Поэтому прошу хорошенько обдумать это.
Когда же моя дорогая Анечка обнимет меня на перроне, а?
Какой же счастливый день будет это для меня. Устою ли я тогда на ногах?
Анечка, дорогая, пиши же быстрее, пиши скорее, пиши больше.
Самый искренний привет и поклон твоим родителям. Поздравительное письмо Даниилу Константиновичу я написал 09.05.1945 г. Пишет ли он домой?
Целую тебя крепко, горячо и миллиард раз.
Твой и только твой Валя.
ГИА ЧР. Ф. Р-2461. Оп. 1. Д. 29. Л. 377-378. Копия.
Оригинал письма хранится в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ). |
