Здравствуй, Катя!
В последнее время еще дольше стал думать о вас, не знаю почему. Может быть, тебе надоело слышать от меня, но я хочу напомнить тебе, что я во многом несчастный, только лишь я богат тобой. Только чувствуя за собой, что у меня есть любимая семья, питая надежду, что она моя, я живу, стремясь громить врага, уничтожить его навсегда, чтобы больше не было таких войн, чтобы наши дети росли и не испытывали на себе таких сражений и жили спокойно.
И чтобы со мной ни случилось, я уверен пока, что я не буду выброшен на произвол судьбы. Хотелось бы еще развить свои мысли и написать тебе о своих впечатлениях, но я стесняюсь тебя, как от невесты, и, кроме того, я уже немолодой, и поэтому мои объяснения о моей привязанности к тебе могут тебе не понравиться. Мы жили с тобой немало годов, хоть я не так был любим, но ты меня уважала и мы понимаем друг друга и так, без слов, без писанины о том. Дальше, Катя, вот что!
Береги нашего сына Вену, следи за ним, внушай ему, помогай в учебе, дай отдых в нужное время, дай просвежаться. Чтобы он не переутомился от занятий над книгами, не попал бы куда не нужно: в прорубь и т.д., не лазал бы вверх и не баловался. Об этом я вам написал подробно, и это надо помнить. Вот у нас один капитан из Москвы получил письмо о том, что его 10-летнего сына задавило насмерть машиной, он – капитан – плакал. Сын – это наш оплот, наше счастье под старость лет. О себе не буду писать, т.к. это неинтересно. Остаюсь пока жив и здоров.
С приветом, твой Павел Ермолаев.
ГИА ЧР. Ф. Р-1917. Оп. 1. Д. 82. Л. 51-51 об. Подлинник. |
